.1.
Закопченный дочерна потолок подземного каземата. Паутина по углам, почерневшая от осевшей сажи с факелов и масляных светильников, висела мрачными клочьями. На потолок снизу падала тень человека в одеянии похожем на одежду священника. Свет от масляной лампы и от жаровни с вишнево-красными углями, шел снизу, поэтому капюшон не затенял жесткого аскетического лица.
Торквин, вновь назначенный начальником отделения инквизиции, был гладко выбрит и видимо хорошо следил за своей внешностью, что выдавало привычку к военной дисциплине.
Инквизитор с легким презрением смотрел на стену перед собой в которую были вделаны крючья. К ним крепко был привязан оборотень.
Лысый помошник палача ложил в жаровню инструменты.
Любого, кто заглянул в эту комнату, охватила бы дрожь. Даже тех, кто официально имел должность выше, чем начальник инквизиции. Донос мог прийти на кого угодно… Поэтому с инквизитором страрались вести себя осторожно.
-Зачем вы так усердно стараетесь нас уничтожить? Стоит появиться оному единственному волколаку, как вы устраиваете облавы, целую охоту, чтобы убить или захватить одного из нас?.. –оборотень поднял глаза на равнодушного служителя жестокого закона.
-Мы защищаем людей от колдунов, продавшихся дьяволу, таких чудовищ как ты и прочей безбожной мерзости, –гордо ответил инквизитор.
-Почему ты отказываешь нам в праве жить? Я не занимался колдовством, не убил ни одного человека, –сказал оборотень, –единственная моя вина, что я покрыт мехом и у меня длинные зубы и когти. Неужели за это нужно сжечь живьем?
-Тварь, подобная тебе не вправе жить, –произнес дознаватель ледяным голосом. –Этот мир для людей и не для кого больше.
-Если мне не место среди людей, то хотя бы убейте меня просто, не отправляйте на костер. За что эти пытки?
-Меня интересует несколько вопросов, –слегка наклонился инквизитор к оборотню. –Если ты ответишь на них, то перед казнью тебя не будут пытать.
Вервольф вздрогнул.
-Во первых, ты должен сказать, кто тебя сделал оборотнем. Во вторых должен сообщить, кого ты уже успел укусить. И где эти люди.
-Зачем вам это?
-Все, кого ты успел заразить, должны быть уничтожены. Если у тебя есть дети или любовница, то и про них ты должен сказать.
-Ты думаешь, что я сказал бы если знал? –с ненавистью рявкнул оборотень, хотя понимал, что не выдержит.
Инквизитор лгал, обещая, что добровольное признание избавит от мук. Сведения полученные не под пытками считались у инквизиции недостоверными. Того, кто признался без боли, потом всеравно будут пытать, чтобы сравнить показания до пытки и во время ее.
Торквин дал знал помошнику, стоявшему около жаровни.
Оборотень все время тайком пытался расшатать скобу, вмурованую в камень. Иногда ему казалось, что это удаеться. Цемент был старым и честично раскрошился. Вервольф понимал, что много узников и прежде хотели вырвать эту скобу. Но им не хватало времени до того как пленников отправляли на казнь. Каждый успевал сделать очень немногое пока был жив в темнице.
Каждый новый узник все ближе продвигался к цели, но не успевал завершить.
Оборотень вдруг почувствовал, что скоба почти не держиться в стене. Он ее почти вынул. Так получилось, что именно он оказался тем, кто окончательно доломал расшатанную железку. Большая часть работы была сделана до него, теми кто давно погиб. Возможно они знали, что у них ничего не получиться, что они сами не обретут свободу, но продолжали борьбу, наверное думая, что закончит ее кто-то из будущих узников. Это было как полученное наследство.
Вервольф не подал виду, что смог частично освободиться.
Но чего он добился? Немногого.
Теперь оборотень может свободно двигать одной рукой, но вторая рука и ноги все так же были закреплены. Вот и все, чего он добился.
Оборотень понимал, что спастись ему не удасться. Но можно попытаться хотя бы отомстить. За тех, кто столя и был замучен здесь до него, за самого себя и за тех, кого могут убить потом.
Вервольф ждал когда кто-нибудь из палачей приблизиться на достаточное расстояние.
Колдунов пытают без пролития крови. Инквизиторы всегда боялись, что чародей сможет поразить их порчей используя магию крови. Своя собственная кровь тоже годиться для заклинания. Но с оборотнем таких предосторожностей не было. Его кровь проливать не боялись.
Воспользовавшись моментом когда один палач вышел а инквизитор отвернулся, записывая что-то в протокол, оборотень тайком дотянулся до раны, обмакнув когти в свою кровь.
-Что это ты там делаешь? Пытаешься освободиться? –поинтересовался инквизитор. –Напрасно.
Когда торквин оказался на достаточном расстоянии, оборотень освободил руку и изо всех сил ударил когтями инквизитора, стараясь дотянуться.
Торквин схватился за плечо, задетое вервольфом.
-Я поцарапал тебя. Теперь ты заразился, –произнес вервольф дрожащим от мстительного торжества голосом, –Ты уже ничего не сможещь сделать. Поздно. Это уже в твоей крови. Через пару недель, в следующе полнолуние ты сам начнешь меняться. Ты сам поймешь, каково быть преследуемым всеми. Это справедливая кара. Испытай все, что вы делаете с такими как я. Ты охотился на нас. Теперь будут охотится на тебя.
Торквин посмотрел на маленкую ранку, еще не веря в то, что произошло.
-Побывай в моей шкуре! –с ненавистью произнес оборотень.
Вервольф ничего уже не боялся, хотя понимал, что умрет очень страшно. Ощущение, что он справедливо отомстил врагу, придало ему сил.
Инквизитор стоял ошарашенный, держась за царапину, смотря на волколака и постепенно понимая. Он попятился. Торквин выглядел как человек, который вдруг узнал, что выпил яд от которого нет противоядия или как больной, вдруг узнавший, что его болезнь неизлечима и смертельна.
Инквизитор выскочил из комнаты, забыв о пленнике.
Глубокой ночью в пустынном и полутемном зале церкви был один единственный человек.
Инквизитор упал на колени перед алтарем в ужасе смотря на свои руки. У него вырвался стон ужаса, когда он понял, что отныне сам становиться гонимой дичью. На пальцах ногти уже можно было назвать когтями и количество и густота волос увеличилась.
Торквин понял, что с наступлением полнолуния он может преобразиться окончательно. Его охватил страх, когда он понял, что его поймают. И после пыток которые ему устроят бывшие коллеги, неременно сожгут.
Руки инквизитора, которые он сжал в привычном молитвенном жесте, тряслись. Жар, который Торквин ощулал от начавшегося превращения, уже казался ему пламенем костра, в котором он будет заживо гореть.
Но слова молитв, в помощь которых он впрочем никогда и не верил всерьез, были как всегда бесполезны. Инквизитор лучше других знал, что првращение, которое с ним происходит не зависит не от святых ни от дьявольских сил. Его не прогонишь крестом как нечестивый призрак.
Инквизитор ощутил злость. На все. На то нелепое и ужасное положение, в которое попал. На своих коллег и стражников, которым не обьяснишь, что это он, и его не надо убивать… Они не будут его слушать. В переди только прикосновение раскаленного металла, и огонь от которого будет с нестерпимой болью пузырясь запекаться кожа. Нет…
В порыве ненависти он сорвал и отбросил крест и воздев руки завыл не своим голосом. Этот вопль показался ему неприятно похожим, на волчий вой и он замолчал, заскрипев зубами.
Бежать некуда. Он сам занимался охотой на оборотней и понимал, что из города ему не скрыться. Его сослуживцы имеют немалый опыт находить беглецов. Инквизиция работает четко и практически безошибочно.
Еще он был зол на того оборотня, который отомстил ему, заразив.
Торквин, отправился в свою комнату. Мысль о самоубийстве не оставляла его. Тянуть нельзя, потому, что общеизвестная живучесть оборотня не даст ему умереть так просто.
Привязал веревку с петлей к крюку на котором раньше висела люстра со свечами, одел петлю. Инквизитор оттолкнул ногой табуретку.
Ноги почувствовали пустоту, веревка резко дернула за шею и впилась в нее, затягиваясь. Шейные позвонки хрустнули но не сломались.
Торквин инсттинктивно схватился руками за веревку, сдавившую шею, заскрипев зубами пытался вздохнуть, но это у него не получилось. Он слишком поздно понял, что превращение уже началось, и поэтому его шея была не такой непрочной как у человека. Поэтому он не умер сразу, а будет задыхаться долго. В глазах темнело от недостатка воздуха. Висящий крутанулся на веревке.
В полураскрытую дверь, которую Торквин не позаботился затворить, заглянул монах, который случайно брел по коридору в такое позднее время и зашел узнать, почему дверь открыты, услышав непонятный шум. Вошедший уставился на инквизитора, не узнав его.
Монах смотрел вверх не сводя взгляда с висящего Торквина. Удушье и шок ускорили превращение и теперь инквизитор менялся почти на глазах. Лицо, уже совсем не похожее на человеческое, было перекошено от натуги, глаза налились кровью, в оскаленой пасти торчали слегка изогнутые клыки длиной в палец.
Рука с крупными когтями, обросшам мехом, вцепилась в веревку выше петли. Оборотень подтянулся и это дало сделать вздох. У него вырвался хрип. Ноги качнулись высоко над полом.
Торквин, борясь за жизнь, тянул себя одной рукой вверх, а другой старался ослабить петлю, врезавшуюся в горло. Со сдавленым рычанием новый оборотень выскользнул из петли, рухнув вниз.
Монах попятился. Но Торквин, у которого перед глазами еще не развеялась красная пелена, рванулся вперед. Толкнув свидетеля его превращения в угол, инквизитор одним движение с хрустом свернул ему голову.
Теперь Торквин, пережив приближение смерти в те минуты когда висел в петле, уже не хотел умереть. Напротив. Он решил выжить и бороться за свое существование любым способом.
Закутавшись в плащ, инквизитор принял решение бежать.
Но прежде он хотел своими руками убить оборотня, отомстив ему за заражение. Волколак умрет самой мучительной смертью, какую сможет для него измыслить сходящий с ума инквизитор.
Торквин, запахнувшись в плащ направился в подвалы. По пути в темных коридорах ему никто не встретился. Вот и полустертые ступени вниз.
Конечно инквизитор понимал, что времени у него немного и он не сможет обеспечить пленнику длительную и мучительную смерть. Более жестоким было бы оставить оборотня инквизиции, потому, что волколака всеравно скоро сожгут. Но Торквин хотел сам наблюдать последние страдания ненавистной твари, которая его погубила. Он даст почувствовать вервольфу все мучения, которые сможет причинить, заставит его пожалеть, что заразил Торквина.
Предаваясь таким размышлениям, инквизитор подходил к толстой дубовой двери в подземном коридоре. Торквин повернул ключ в замке, чтобы открыть камеру.
Вдруг Торквин услышал громкие шаги подкованых сапогов стражи. В конце коридара были видны отсветы факелов людей спускающихся по лестнице.
Наверное кто-то раньше времени наткнулся на тело убитого монаха. Торквин скрипнул зубами от досады. Нет, ему не удасться сегодня отомстить оборотню. Надо убегать самому, чтобы его не увидели стражники, которые сейчас будут здесь.
Ну и пусть. Оборотня все равно отправят на костер. Торквин попытался вставит ключ, чтобы вновь закрыть дверь, но от волнения руки инквизитора тряслись. Небольшой бронзовый ключ выпал в темноту. Торквин наклонился, нашаривая ключ на грязном полу. Надо скорее запереть дверь, иначе ненавистный пленник может сбежать, не доставшись палачам. Но секунды шли а рука никак не могла почувствовать нужный предмет. Наверное ключ закатился в щель. Искать его не было времени. Шаги приближались. Требовалось бежать самому и инквизитор, кляня себя за неуклюжесть и нервозность, в раздржении развернулся и помчался к запасному выходу. Благо, что он, как занимающий высокую должность, по долгу службы должен был знать все лазей в подвалах.
Отбросив факел, Торквин помчался по темному коридору в развевающемся плаще. Свет факела может только выдать его преследователям, а дорогу он и так знал.
Стражники проежали мимо двери в камеру, не заметив, что она едва приоткрыта.
Связанный оборотень лежал скорчившись на кучке прошлогодней соломы, пахнущей мышами. Даже в запертой темнице его держали скрученным.
Веревки перегрыть Гаурдол пытался не раз, но его связали так, что зубами он не мог дотянуться. Но всетаки способ освободиться был. Вервольф догадался менять форму, усилием воли начав превращение. Не всем оборотням удавалось осознанно контролировать свое изменение. Превращение в большей степени подчинялось инстинктам.
Но зато изменяя форму тела ему удасться выпутаться из веревок. Ситуация близкой гибели всетаки подлестнуля его эмоции. Вервольф ворочался, чувствуя, что веревки стягивающиу руки за спиной, ослабляются.
Он понимал, что выпутавшись из веревок он еще не спасен, все еще находясь в темнице. Но теперь Гаурдол может попытаться напасть на тех, кто войдет, хоть и безоружен. Хотя бы броситься на копья, чтобы избежать смерти на огне.
Вервольф слышал, что кто-то недавно пытался открыть камеру, но не вошел. Оборотень подошел к двери, чтобы прислушаться к звукам за ней. К его немалому удивлению, когда волколак попытался приложить ухо к доскам, дверь тихо заскрипев, приоткрылась.
Не теряя ни мгновения, оборотень выскочил из камеры.
Шаги по ступеням скрипучей лестницы. С не меньшим скрипом открылась дверь, сколоченная из кривых досок.
Девушка вошла в полутемную комнату, которая была ее домом. Потухший камин не давал тепла и в комнате было лишь немного теплей, чем на улице.
Из-за плохого освещения Элис не сразу поняла, что в комнате кто-то есть. Девушка пораженно встретилась взглядом с поблескивающими в темноте глазами, увидев раскрывшуюся волчью пасть, но не внизу, а на высоте своего лица. Испуганный крик получился беззвучным. Она просто открыла рот от страха не в силах произнести ни звука.
В тот же миг темная фигура, которая была гораздо крупнее ее, рванулась вперед, и было уже бесполезно вырываться. Ладонь когтистой поросшей мехом руки, зажала ей рот.
-Только не надо кричать, –прошептал схвативший ее. Он держал ее крепко и Элис чувствовала под мехом теплое и сильное тело к которому он ее прижимал, чтобы она не вырывалась.
-Слушай, что я тебе скажу. Не отвечай, просто слушай. Я не хочу сделать с тобой ничего плохого. Я ничего с тобой не сделаю. Не надо бояться, только послушай меня.
Гаурдол говорил так, словно хотел ее успокоить, повторяя одно и то же.
-Если ты будешь слушаться, я не причиню вреда. Кивни головой если меня понимаешь.
Она сделала знак, что слушает.
-Я отпущу тебя, но ты не кричи. Ответить тихо. Хорошо?
Он осторожно отодвинул ладонь от ее лица, готовый снова зажать рот, если Элис закричит.
-Не убивай нас… –прошептала она тихо.
Около входа во вторую комнату стоял ее младший брат. Ему было лет восемь, невысокий с растрепанными и длинными волосами.
-Вы мои пленники, но я захватил вас только по необходимости. Я знаю, что просить бесполезно, поэтому действую силой.
Оборотень нахмурившись смотрел им прямо в глаза, говоря с полной откровенностью.
-Я держу вас в плену, ворвался в ваш дом и вы меня боитесь. Но я нуждаюсь в помощи. Вы думаете, что я хочу вас загрызть или убить, но я прошу помочь.
-Чего ты хочешь? –прошептала она.
-Мне надо спрятаться. Меня разыскивают. Спрячте меня…
* * *
Гаурдол боялся, что заложники выдадут его, но нуждался во сне. Но как только он ляжет спать, они убегут и приведут стражу.
-Мне придется кого то из вас положить спать рядом с собой. Чтобы если попытеетьсь бежать, я проснулся.
В комнате была только одна большая кровать, а на той, где спал мальчишка, обротень бы не поместился. Девушке он приказал леч на ночь рядом и положил ей на плечо руку, чтобы почувствовать, если она встанет пока он спит.
-Не пытайся выглядеть невиновной жертвой. –вырвалось у Элис гневно, –ты захватываешь женщин и детей.
-У меня нет другого выхода. Да, я захватил женщину и ребенка. Это плохо и подло. Но мне приходиться. Я не хочу гореть, я не хочу снова пытки.
-Давай не будем его выдавать. Я однажда палец об сковородку обжег. Всю ночь потом выл. А его всего в огонь хотят сунуть. Это очень больно, –сказал вдруг мальчишка.
Оборотень и девушка оба открыв удивленно рот посмотрели на ее младшего брата.
Волколак продолжал скрываться в их жилище. Он выпускал брата или сестру на улицу только по одному, чтобы они не сделали попытку выдать его. Пока Элис ходила покупать еду, мальчишка оставался заложником.
К удаче оборотня девушка оказалась благоразумной и сговорчивой. Она не впала в истерику и согласилась держать его пребывание у себя в тайне.
Волколак имел при себе деньги, взятые у какого-то инквизитора, которого убил во время бегства. Он выдавал их понемногу девушке. Иначе они бы не смогли прожить. Семья, в доме которой вервольф оказался, жила до его появления впроголодь, постепенно впадая в глубокую нищету. У них не было денег покупать дрова, поэтому топили камин не через день и даже не через два.
От холода спасались под ворохом одеял. Но теперь все немного изменилось.
Гаурдол надеялся, что к нему привыкнут. И наивно надеялся, что потом может быть даже возникнут дружеские отношения. Хотя в первые дни все время боялся, что хлипкую дверь в любой момент выбьет стража, которую приведет девушка. Он старался спать чутко, посматривая на закрытое ставнями окно, которое было не только источником сквозьняка из щели, но и возможным путем бегства на крышу.
Но девушка его не выдала, что его даже удивило.
Возможно потому, что поверила, что он имеет мирный нрав. Возможно потому, что он стал кормильцем семьи. Или пожалела? Оборотень был силен и страшен, но она не могла не заметить, что он боится как загнанный зверь, как волк попавший в капкан, взгляд на которого может пробудить жалость даже у охотника. Но впрочем мимолетный проблеск сентиментальности никогда еще не мешал охотнику добить зверя и снять с него шкуру.
-Мне хочется с тобой поговорить, –прошептал оборотень, сев рядом с ней на кровать.
-О чем? –спросила Элис, закутываясь в одеяло, поскольку в комнате было весьма прохладно.
-Я просто хочу узнать, как ты ко мне относишься, что про меня думаешь. Искренне поговорим. Как пленники друг друга.
-Пленники?
-Я держу в плену вас по очереди, могу отнять вашу жизнь, но и ты держишь мою жизнь в своих руках, потому, что мошешь выдать. Мы зависим друг от друга.
-У меня была возможность выдать тебя и мы с братом даже могли попытаться бежать, потому, что не мошешь не спать. Но я не хочу рисковать, чтобы выдать тебя. Пока пусть все остается по прежнему. Для чего я должна выдать тебя людям? Я не люблю стражу. У меня есть причины не любить людей. –продолжала она, –Моего отца арестовали по несправедливому обвинению и он умер в тюрьме. После этого стало жить совсем плохо. Ко мне и брату относяться как к детям преступника. Джереми часто бьют на улице, а мне, вместо сочувствия, те, к кому я обратилась с просьбой найти работу, предложили стать шлюхой, потому, что мы стали нищими и к тому же надо платить налоги в городскую казну. Я сама боюсь стражу.
С мальчишкой Гаурдол разговаривал даже чаще, чем с его сестрой. Тот быстро перестал бояться оборотня, да и невозможно все время испытывать страх к тому, с кем бок о бок весь день сидишь в одной комнате.
-Мне хочется быть оборотнем, –признался как то раз Джереми вечером.
-Почему?
-Меня всегда бьют на улице. Я не умею хорошо драться, но это не поможет, потому, что они напдадают всегда ватагой. Просто так бьют, потому, что привыкли надо мной издеваться. У меня нет друзей. Если встречают, толкают на землю, в грязь, где лужи и помои. Потом только слезы и кровь с лица вытирать. Тогда хочется стать оборотнем. Таким же сильныи как ты. Или даже таким жестоким, как про вас говорят в сказках.
-Я тебя понимаю, –вздохнул вервольф, –Но ты ведь, знаешь, что если стал бы оборотнем, то на тебя тогда стали бы охотится не малолетние хулиганы, а инквизиция и вся городская стража. А инквизиция не бросит тебя в сточную канаву, а сожжет живьем. И им совсем не важно, сколько тебе лет.
-Я знаю. Знаю, что если бунтовать, то будет еще хуже.
-Нет, я не ужасный монстр, а всего лишь оборотень. –покачнул головой вервольф. –Оборотничество это что-то вроде смертельной опасной болезни.
-От нее умирают?
-Нет. Но за нее сжигают.
Куда можно бежать из города зимой, когда вокруг везде снега? На улицах не спрячешься. А без жилиша невозможно существовать при таком морозе. В шкуре оборотня он еще может терпеть, но ведь ему надо будет превращаться обратно…
Торквин старался выжить любыми путями. Каждый прожитый день становился борьбой за существование, невзирая на людей, которых ему приходилось каждый раз убить. На холодных улицах ему не спрятаться от патрулей стажи, которая его неустанно ищет. Даже в человеческом облике оборотня легко распознают.
Инквизитор стучался в дверь первого попавшегося дома, и ворвавшись внутрь, убивал всю семью, которая там жила. Так он мог переночевать, прожив в этих комнатах день или два, пока соседи не заподозрят неладное. Потом ему приходилось снова искать квартиру, чтобы спрятаться еще на сутки.
За каждый прожитый день ему приходилось порой убивать несколько человек, включая женщин, стариков и даже самых маленьких детей. Их он убивал обязательно, чтобы они не могли поднять шума.
Он пал ниже чем самый безжалостный зверь, котрому не приходиться каждый день менять логово, разрывая всех прежних жильцов.
Но напуганные слухами о безжалостных расправах, жители стали неохотно открывать дверь незнакомцам. Оборотню пришлось труднее.
Но накапливался опыт убийств. Иногда ему приходилось залезать через окно.
На улицах его разыскивали все тщательнее. Опасно было добраться от одной квартиры до другой, не остановленый патрулем. Бывали случаи, что в комнаты, где он только что перебил всю семью, не вовремя стучались соседи, пришедшие в гости или что-нибудь одолжить. Тогда неосторожных гостей приходилось немедленно убивать, а жилище срочно покидать. Тогда ему приходилось отсиживаться на холодных чердаках.
Он уставал. Число своих жертв он потерял, оно измерялось десятками. Потерял и счет дням, хотя врят ли прошло больше двух-трех недель. Но даже оборотень не в силах был выдерживать эту беспощадную гонку за выживание так долго.
Оборотни, за которыми он охотился, пока сам был инквизитором, никогда не доходили до таких глубин озверения как он сам. Слишком быстро Торквин привык хладнокровно убивать, и его уже перестало смущать, что он спит в комнатах, превращенных в его логово с разбросанными трупами разорваных жильцов.
Но он продержался дольше всех в городе, где его ищут. Сказалось и то, что Торквин сам слишком хорошо знал на собственном опыте как работает инквизиция, и поэтому мог уходить от преследования.
Когда Элис пришла домой, от оборотня не укрылся злой взгляд, который она бросила на него.
-Что случилось? –вырвалось у него.
-В домах находят сразу по несколько растерзанных людей. Целыми семьями, вместе с детьми. Их убивает оборотень, который появился в городе.
-Это не мог сделать я, –возмутился вервольф, –я же все время с вами. Твой брат может подтвердить, что когда ты уходия, я был с ним.
-Я знаю, что это сделал не ты. Но все эти убийства сотворил подобный тебе. Такой же. –Бросила она зло.
-Оборотень никогда не сотворит такого! –прорычал вервольф, –Я никого не загрыз до того, как попал в подвалы инквизиции, и убил только стражника и инквизитора, защищаясь!
-Не обвиняй его! –резко сказал мальчишка, –мы же его хорошо знаем!
-Знайте, что я готов защищать вас, кто бы не был тем убийцей, –Гаурдол положил руку на плечо девушки и взял руку ее брата. –Если та тварь, что разрывает всех подряд, ворвется сюда, я буду драться и не дам вас в обиду. Будьте спокойны.
У оборотня начали появляться подозрения, кто мог быть неизвестным убийцей. Инквизитор. Мерзавец выжил и пытается выжить по-своему.
Если бывший церковник ворветься сюда, то его ждет бой с равным противником. Это может быть для него сюрпризом.
Закутавшись в плащ с надвинутым капюшоном, который скрывал его изменившееся звериное лицо, инквизитор крался по улице. Больше всего он боялся патрулей с собаками. От собак ему спрятаться было нельзя.
Любая собака поднимала вой даже на другом конце улицы.
Прятаться стало труднее. Патрули теперь не только контролировали улицы, но и ходили проверяя дома.
Его скоро настигнут. Но не сейчас.
Торквин раздумывал, как обмануть собак, которые выследят его везде. Они хорошо чувствуют запах оборотня. Инквизитор-оборотень решил изменить запах, смазав шерсть и одежду каким-нибудь веществом, чтобы запутать собак. Например отвар растения с едким запахом.
На этот раз он залез в богатый дом. Привычно убил жильцов, оттащил подальше от входа, хотя обычно, оставлял где попало. Затем принялся за еду, разыскав ее на кухне.
Когда он заканчивал есть, бросив кость в пустую тарелку, его внимание привек странный шум за спиной, в углу кухни, где были свалены пустые корзины.
Возможно, что шуршат крысы, но инквизитор отбросил одной рукой несколько вложенных одна в другую больших корзин.
На него испуганно глядела девушка, побледневшая от ужаса. Торквин растянул пасть в острозубой усмешке.
Жертва смотрела на его темную фигуру возвышавшуюся над ней. Его лицо не было ничем закрыто и оно отлично понимала, что это он беспощадный убийца, после встречи с которым все превращаются в разорваные трупы, которые находят целыми группами. Может быть девушка, спрятавшись даже видела, как он убивал.
Она была одна, поэтому Торквин мог не торопиться ее убивать.
-Пошадите… –ее челюсть тряслась.
Он осклабился еще шире.
-Пощади меня, я никто, просто служанка в этом доме… Я буду тихо сидеть… Поверьте, я не буду кричать… Совсем тихо… –шептала девушка, но судя по тому, как она была испугана, не верила, что он не убьет. Скорее всего своими мольбами оттягивала мгновения смерти.
Смотря на нее, инквизитор вдруг подумал, о чем-то и мысль ему понравилась. Он сбросил плащ и протянул когтистую руку к ней. Служанка дернулась в угол. Инквизитора вдруг пронзило резкое и неистовое чувство абсолютной вседозволенности.
-Хочешь выжить? –вкрадчиво спросил Торквин, наклонившись и посмотрев прямо ей в глаза.
Она судорожно кивнула, зачарованно смотря в его зрачки, за которыми словно пыталась увидеть его решение о ее жизни.
-Если хочешь жить, обними меня, –сказал он, –смелее, руками.
Но ее мысли были заняты тем что она ожидаля как он ее начнет пожирать. Жертва робко протянула к нему руки. Она не понимала, что он от нее хочет.
Она хотела прожить, еще несколько минут, ловя как немыслмую милость каждое пропущеное мгновение, которое оборотень-инквизитор не использовал, чтобы начать ее убивать.
-Ближе, –и она следуя приказу прижалсь к серой шерсти на его груди, не чувствуя ничего кроме страха.
-Кажется ты не понимаешь, что я от тебя хочу, –произнес бывший инквизитор. Он приблизил пасть к ее лицу. Она попыталась, отклонить голову, но зубы не сомкнулись, шершавый язык волколака лизнул ее в щеку. И только когда он начал стягивать с нее одежду, она с отвратительным страхом поняла, что захватчик собирается ее обесчестить, прежде чем убить.
Но она ошиблась. На этот раз смерть не торопилась забрать очередную жертву бывшего инквизитора.
-Никому, не говори, что я с тобой сделал, –сказал Торквин, поднимаясь, когда все было кончено. Она смотрела на него снизу.
-Знаешь, что с тобой будет? –спросил он служанку, сев рядом с ней и накидывая толстый плащ на себя. –Если кто-нибудь узнает, что тут произошло, тебя сожгут на костре. Тебя схватит стража.
-За что? –прошептали ее губы.
-Ты боишься, что я тебя убью? Нет, тебя убьют другие. Не понимаешь?
-Но за что? Разве я виновата в том, что ты со мной сотворил?
-Нет, тебя убьют не за прелюбодеяние с монстром, хотя и за это положено по закону сжигать на костре. Никого не волнует, что ты не виновата. Знаешь почему?
Под его взглядом она отодвинулась.
-Теперь ты заразилась. Через некоторое время твое тело начнет меняться. У тебя вырастут зубы, появится мех, когти. Люди увидят, что ты меняешься и убьют тебя или отправят в руки инквизиции. А оттуда путь только на костер.
Он оставил ее пораженную ужасом наедине с новой судьбой. Но была еще одна причина по которой он первый раз пощадил жертву. Ее Торквин не раскрыл.
На следующий день инквизитор шел по улице, находясь под властью новой мысли.
Сейчас его разыскивает инквизиция и стража. Ему абсолютно нечего терять. Злодеяния инквизитора от ощущения приближающего конца и неизбежной расправы, становяться все ужаснее. Он готов совершить любое зло совершенно не заботясь о последствиях. Он ощущал абсолютную вседозволенность, хотя точно знал, что наступит страшный и неизбежный конец, когда его попытаются заставить ответить за все. Несомненно, когда его настигнут, его ожидает особо ужасная смерть, учитывая то, что оборотней иногда сжигали только за то, что они оборотни, даже если еще не убили не одного человека.
Но бывший инквизитор насколько возможно оттянет этот конец, убив столько, сколько удастся. Он попытается создать как можно больше препятствий для розысков. Сейчас все силы брошены только на поиск его самого. Но он знает теперь как усложнить задачу инквизиции…
-Посев, –произнес он чуть слышно, –что посеешь, то и пожнешь.
Посев, твердил он бредя по темным закоулкам. Он заразил ту девушку и она скоро станет оборотнем. Конечно ее быстро поймают, но он будет продолжать заражать, чтоб оборотней стало больше и инквизиции стало труднее за ним охотиться. Появиться много несчастных, которые будут отвлекать от главной цели и мешать поискам.
Торквин начал не убивать а заражать. Мужчин он кусал, но с женщинами иногда поступал иначе, если ему хотелось. Кусал он и детей, хотя знал, что эти жертвы, укушенные им, скорее всего будут раскрыты и уничтоженны инквизицией сразу после начавшихся превращений.
Посев… Если он перекусает очень много людей, то возможно после превращения самые удачливые смогут скрываться достаточно долго, чтобы став оборотнями, самим начать кусать людей. И тогда число оборотней в городе начнет сильно возрастать.
Торквин собирался погрузить все в хаос. Его временами охватывал безудержный смех. Он представлял, что натворил или успеет натворить. Бывший инквизитор смеялся как сумасшедший злодей и с мстительным энтузиазмом маньяка продолжал дело распостранения беспорядков.
Кто были те оборотни, на которых он охотился, когда был инквизитором? Жалкие щенки! По сравнению с тем, что творил он, они сами выглядели как его невинные жертвы.
Но Торквин несмотря на полубезумное поведение, знал, что рано терять осторожность. Человек превращается в оборотня не сразу и укушенные им, станут волколаками только через недели или месяц.
Но инквизиция предпиняла меры сразу после первых же укусов.
Городской муниципалитет распространил приказ, чтобы все укушеные на улицах обращались к страже. Ничего не подозревающие прохожие, которых он укусил, жалуясь на нападение оборотня страже, попадали в руки инквизиции. Инквизиция уничтожала зараженных.
Но утаить все стража не смогла. Постепенно распространился правдивый слух, что укушенных положено убивать и покусанные оборотнем стали скрывать, что подверглись нападению.
-Где оборотень? –спросла Элис вернувшись домой.
-Он ушел. –ответил ее брат.
-Как ушел? Он же не выходит на улицы! –встревожилась она.
-Он сказал, что его долг найти того, второго оборотня, который убивает всех подряд… Говорил, что в этом есть и его вина… –сказал Джереми огорченно.
Они ждали весь вечер, глядя как сгушаються сумерки, заползая в их жилище, где не было света. Сидели молча, понимая, что им стало его не хватать. Тянулась ночь.
Далеко после наступления полночи ступеньки за дверью начали поскрипывать от тихих шагов. Слыша как осторожно ступает поднимающийся, при том, что шаги были тяжелыми, девушка поняла, это может быть только их оборотень и никто иной.
Не дожидаясь стука она встала и открыла дверь. Он вошел. В его плече и боку торчали стрелы, а от них по телу тянулись дорожки проложеные сочащейся кровью.
-Я не нашел того, кого искал. Натолкнулся на патруль стражи, хоть и смог убежать.
-Ты ранен. –Она протянула руку. –Наверно нужно перевязать рану, но я не знаю как…
-Осторожно, –отодвинул ее оборотень, –не дотрагивайся до моей крови. Малейшая царапина на руке и ты сможешь заразиться. Я сам. Только надо выдернуть стрелы. На мне все само зарастет.
Ночью оборотень сидел в своем углу.
-Я знаю, что ты совсем не такой, как этот убийца. Прости меня, за те слова, –она положила руку ему на плечо.
-Скажи мне, ты ведь меня не боишься?
-Я больше месяца сплю с тобой на одной кровати, а ты даже со мной ничего не сделал. С какой стати мне тебя бояться после этого? Ты теплый и пушистый и даже не храпишь громко во сне, –улыбнулась она. –Не уходи в город. Ты всеравно не найдешь своего врага, но тебя в следующий раз убьют.
Девушка помрачнела и продолжила.
-Ходят слухи… Но теперь тот оборотень не только убивает. Теперь он еще и насильник.
Вервольф насторожился.
-Значит он заражает… Положение усложняется.
-Что это означает?
-Все кого он изнасиловал или покусал, тоже станут оборотнями, причем очень скоро. Он ведь кусает?
-Да, есть покусаные. –Она помолчала. –И еще я слышала, что тех, кого укусили, или вообще пострадал после встречи с оборотнем, уводит стража и эти люди больше не возвращаются.
-Инквизиция уничтожает всех покусанных, –обьяснил Гаурдол.
-Теперь никого не выпускают из города. Страже у ворот приказано стрелять без предупреждения в бегущих.
-Это очень плохо, –нахмурился волколак.
Стражник зажал рукой рану и непонимающе уставился на сослуживцев, которые странно смотрели на него. Многие подняли оружие.
-Он тебя зацепил, –произнес один из стражников.
-Да вы что!? –воскликнул задетый оборотнем, ошалело переводя взгляд с одного на друго товарища.
-Ты заражен.
-Я же свой! –закричал стражник. –Может я еще не заражен!
Его крик прервался застрявшей в горле стрелой и человек упал.
-Прости, –вздохнул сержант, опуская разряженный арбалет.
-Зацепите тело крючьями, а тело сожгите, –приказал командир.
В этот вечер бургомистр, страдающий уже не один день бессоницей из-за событий происходящих в управляемом им городе, получил письмо. Это был ответ правительства из столицы. Прочитав его он сделался бледен.
-Мне же говорили, что в город введут войска в помощь страже! –прокричал он новому начальнику инквизиции, приехавшему после начавшихся событий.
-Это приказ свыше. Мы не допустим распостранения заразы, –твердо ответил церковник.
-Но войска должны помочь горожанам, а не…
-Господин бургомистр. Я думаю, что вам с семьей, лучше покинуть город. Пока есть возможность. Уж вас то стража у ворот пропустит, –посоветовал инквизитор.
Бургомистр, наклонился над столом, закрыв голову руками. Пред ним стоял недопитый кубок, в который он плеснул еще вина и не глядя на собеседника поднес к губам.
-Еще несколько богатых и знатных семей могут уехать из города. Я выпишу пропуск. Но стальных мы не пропустим, –инквизитор покачал головой.
Через три дня к стенам города подходила армия.
Впереди конного отряда на лошадях сидели кардинал, прибывший из столицы и командуюший.
-Надеюсь вы проследите, чтобы офицеры правильно обьяснили своим солдатам, что надо делать, господин генерал? –спросил его преосвященство.
-Но как же горожане и их дети, которые не успели заразиться? –проворчал командующий.
-Убивайте всех подряд. Бог помилует души невиновных и отделит чудовищ от людей на небесах. Мы не должны выпустить заразу из города.
-Но грех, который падет на моих солдат и на меня за то, что мы убьем невиновных?
-Церковь отпустит вам грехи. За успех вашей армии уже заказан молебен в соборах столицы.
-Мы делаем благое дело?
-Вы благословлены. Пусть рука солдата не дрогнет при виде ребенка, ведь за ним может скрываться чудовище, –произнес его преосвященство.
Отряды неспеша подходили к городу.
-Соседка тоже умерла, как и ее муж, –сказала девушка оборотню.
-Как появилась болезнь?
-Из-за множества убитых, когда начались беспорядки, трупы начали хоронить в общей могиле. И при этом случайно наткнулись на старый скотомогильник. После началась эпидемия. Ее не смогли вовремя остановить из-за беспорядков…
-Не хватало еще только чумы…
Скрипнула приоткрываясь дверь. Зашел Джереми.
-Пекарь в соседнем доме умер. От болезни. Говорят у него все руки в пятнах были, –сообщил новость мальчишка.
Девушка покрывшаяся незаметной в полумраке бледностью, сидя покачнулась. Ее мутило на грани обморока.
-Что? –схватил ее за руку вервольф.
-Мы всегда покупали у него хлеб.
Повисла страшная тишина. Джереми тоже побледнел, когда до него начал доходить весь ужас произошедшего.
-Значит… мы умрем… как они, –голос мальчишки дрогнул.
-Нам осталось день или два, –сказала девушка.
Ее брат смотрел то на сестру, то на сильного и доброго оборотня, словно искал защиту, от чего-то страшного. Но от этой смерти близкие его защитит не могли. Душа не верила в подкрадывающееся небытие, но разум видел покрытые пятнами тела знакомых людей, которые еще недавно были живыми.
-Оборотни не умирают от этой болезни, –произнес волколак, представляя, что останется без них. Он думал.
В ту ночь Элис плакала, прижавшись к его теплому боку. И темнота в комнате казалась ей небытием смерти. Только смерть, которая могла утянуть ее в эту темноту, неминуемо оторвав от него, единственного доброго защитника. Он мог ее утешить, как утешал ее брата, забывшегося тяжелым сном.
Никаких признаков болезни еще не было, но тягостное чувство безысходности навалилось не отпуская.
Гаурдол не спал, его глаза поблескивали в темноте словно от слез. –Я попытаюсь сделать вас оборотнями. Может быть болезнь отступит. Превратиться вы еще не успеете, но изменения внутри начинаются раньше…
Он царапнул ее когтем и лизнул рану. Эту боль Элис восприняла как надежду на спасение. Они разбудили ее брата и обьяснили что собираются сделать.
-Сделай меня оборотнем, –сказал мальчишка, –протягивая руку с закаттанным до локтя рукавом. Он поморщился, когда оборотень прочертил когтем царапину. Потом волколак осторожно взял его руку в пасть, проведя по ранке мокрым языком.
-Все, теперь ты станешь оборотнем. А оборотни не умирают от этой болезни, –успокаивая Джереми он сам был не вполне уверен в том,что говорил. –Болезнь может убить раньше, чем в силу вступят законы превращения. Но ведь кровь меняется раньше, чем все остальное тело?
Теперь все зависело не от них…
-Мои разведчики донесли, что в городе эпидемия, –сказал генерал кардиналу.
-Ну и что?
-Армия не войдет в город.
-Но мы должны истребить заразу другого рода… Твари среди жителей города должны быть уничтожены.
-Я не отправлю своих солдат на смерть. Мы окружим город. Будем контролировать все выходы и уничтожать всех, кто попытается вырваться, но сами в город не войдем. Это будет осада. Я
прикажу тех, кто попытается бежать из города, рсстреливать из арбалетов на расстоянии, но в рукопашную схватку не вступать.
-Хорошо, но к чему приведет осада?
-Будем ждать. Все, кто заболели, умрут. Постепенно там не останется живых людей. Потом нам придеться перебить оставшихся оборотней, если на них эта чума не подействует.
В глубине души генерал был рад, что ему не придется истреблять мирное население городав с воей собственной стране. Запертые в осаде неукушеные горожане умрут от эпидемии. Ему придется воевать только против превращенных.
-Вы кое-что забыли, –вмешался кардинал. –Сейчас большинство укушеных еще не превратились в оборотней. Они не так опасны. Но через неделю-две… С таким количеством превращенных справиться будет труднее.
-Мы будем истреблять население не входя в город, –хмуро решил генерал.
Началась осада. Перед городскими стенами солдаты собирали привезенные катапульты. В отличие от войны с армией другого государства, им никто не мог мешать Со стен города не было ответного огня, поэтому катапульты были установлены в ряд на самом удобном расстоянии. Но подготовка катапульт требовала нескольких дней.
Подходили телеги обоза. Из них выгружали бочки с горючим маслом и заливали в большие глиняные корчаги, установленные на катапульты.
Перелетая через стену, дымящиеся снаряды падали на дома и разбиваясь заливали их текучим огнем. Эти пожары было почти невозможно потушить, поскольку захламленные улицы были узкими, а многие дома деревянными. Бывало, что целые города сгорали из-за упавшей свечки, а тут сверху падали целые бочки горящего масла.
Близлежащие к стене кварталы были охвачены огнем. Похоже генерал всерьез вознамерился сжечь город вместе с жителями. Обстрел продолжался.
Поначалу никто не сопротивлялся, но потом городские стражники поняли, что не пщадят никого. И с бгродских стен и башен в осаждавших полетели стрелы.
Но сопротивлять горожане почти не могли. В городе не было войск, только мирное население и немногочисленная стража. И кроме того людей непрерывно косила эпидемия.
Оборотень поймал офицера за плечо и швырнул на пол.
-Ты что, не понимаешь? –заорал Гаурдол на человека, –Нас всех здесь заперли!
Тот схватился за оружие и отполз к стене.
-Выслушай меня! Какая тебе разница, укушу я тебя или нет, если нас всех приговорили. И укушеных и больных и здоровых. Теперь в этом городе нет разницы между оборотнями и людьми. Нас всех убьют или сожгут вместе с городом. –вервольф перевел дух. –Ты меня понимаешь или я просто рычаньем сотрясаю воздух?
-Здесь в городе моя жена и дочь. Они заперты в одном городе с оборотнями, –сказал офицер, –там, где продолжается эпидемия и пожар.
-Да и они умрут. Или от эпидемии или их убьют те кто держит нас в осаде. Мы все здесь умрем!
Офицер молчал, сжимая кулаки.
-Мы должны защищаться все. И люди и оборотни. Вместе защищать город.
-Они нас предали!! –прошипел офицер, –вместо того, чтобы помочь, решили перебить всех подряд!
-Да, они вас предали. Всех жителей и их детей. Ты меня понял. Вас приравняли к оборотням.
Офицер поднялся.
-Хорошо, оборотень. Ты прав. Нас предали. Но мы не сможем защищаться. Болезнь каждый час уносит все больше жизней.
-Двай дадим друг другу обещание вместе сопротивляться, –оборотень протянул руку. –У меня тоже есть кого защищать.
Офицер посмотрел на нее и, вспомнив о дочери, пожал протянутую руку. –Я уже никому не верю, но я обещаю, что готов драться в одном ряду вместе с оборотнем, против тех, кто обрекает мою семью на гибель. Мы соберем ополчение… из все, кто еще может держать оружие.
-Тебе не кажется, что приговорив вас к уничтожению вместе с оборотнями, они вынуждают вас самих стать оборотнями?
-Зачем мне становиться оборотнем?
-Если ты не будешь укушен, то через некоторое время как и все умрешь от болезни. И не сможешь защитить своих.
-Но что ждет мою семью?
-Они умрут от эпидемии. Но есть выход. Сделать их тоже вервольфами.
-Чтобы они стали чудовищами?
-Выбор только один. У всех кто еще остался живым в городе. Остались немногие. Или превратиться или умереть, –произнес оборотень.
-Стоит ли тогда жить и бороться за жизнь? Стать чудовищем. Я готов согласиться на превращение, чтобы защитить родных, потому, что только так я смогу бороться, но сделать монстрами свою дочь и жену? Скажи, каково быть оборотнем?
-Мы такие же живые. Мы тоже любим и ненавидим. Ваша жизнь измениться, но будет продолжаться.
-Я согласен, кусай меня оборотень, –решил офицер, –с нами кончено. Осталось только драться до конца.
Большая часть города выгорела. Выжившие прятались в развалинах почти сгоревшего муниципалитета в центре, откуда давно бежал спившийся из-за растройства бургомистр.
-Это мои, –представил офицеру девушку и мальчишку Гаурдол.
Получилось так, что обороной города теперь управляли офицер и оборотень.
В последние дни, когда бывший инквизитор начал уже радоваться хаосу и царящей вокруг смерти, которые все больше отвлекали стражу от охоты за ним, удача его покинула. Торквин потерял осторожность. Совершенно случайно он был обнаружен и уже надеялся, что снова убежит, когда почувствовал стрелу торчащую из собственного горла. Оборотень рванулся, чтобы бежать, но тут еще две стрелы оказались в его спине, едва он развернулся.
Стражники зацепили тело крючьями, которые вонзились в его шкуру и поволокли оборотня по гряному затоптаному льду улицы, оставляя кровавый след. Но сжечь тело они уже не успели, поскольку в это время из-за эпидемии и начавшегося обстрела города из катапульт стало не до того. Поэтому Торквина просто бросили в ближайший горящий дом.
Но дом был каменным и хотя начал гореть из-за внутренних перегородок, но снег, начавший таять на крыше из-за огня, стал заливать пламя. Поэтому здание обгорело не все, хотя и тлело очень долго.
Бывший инквизитор всю неделю провалялся под обломками без сознания. Живучесть оборотня опять взяла свое. Торквин пошевелился, приподнимаясь вместе с полуобгоревшими палками и досками. Оборотень был сильно обожжен. Местами шерсть оказалась опалена, окрывая кожу и шрамы. Стрел в нем не было. Видимо оборотень сам инстинктивно вырвал их, метаясь в бреду. Но один наконечник видимо отломился и врос под кожу, когда рана зажила. При каждом движении он беспокоил.
Напололвину лишенный шерсти он постарался разыскатиь одежду, чтобы не ходить по городу в таком виде. Не долго думая стянул плащ с ближайшего трупа. Он не заметил пятен покрывавших замерзшее лицо мертвеца, явно скончавшегося из-за эпидемии.
Торквин шел через дымящиеся руины. Еще будучи начальником инквизиции он знал, что из города есть подземный ход. Про подземный коридор знали только главные чины инквизиции, бургомистр и близкие к нему офицеры. Раньше Торквин не пытался уйти через ход и даже не вспоминал о нем, потому, что путь начинался под казармами стражи, но теперь, когда почтти все люди умерли, он попытается проскользнуть.
По дороге ему попадались только трупы. Многие обгорелые или со следами болезни. Спустившись в подвал, бывший инквизитор открыл дубовую дверь и без особой надежды на успех побега, побрел в темноту.
Через несколько минут он уже сидел перед каменным завалом, в бессильной злости царапая глыбы когтями. Выхода больше не было.
-Не могу поверить, –сказал оборотень офицеру, –что из города нет потайного выхода. Неужели тебе не известно никакого поздемного хода за пределы городских стен?
-Подземный ход конечно есть. –Вздохнул офицер, –но о нем конечно знал новый начальник инквизиции и он приказал осаждавшим город солдатам завалить выход, чтобы из города никто не сбежал. Уйти мы не сможем.
Гаурдол обозрел черные руины и побрел наугад. Приютившую его девушку и ее брата он перевел в полуразрушеное здание городского муниципалитета, потому, что дома, где они раньше жили, уже сгорели.
Всю неделю их жизнь была под угрозой, пока начавшееся изменение боролось с болезнью. Оборотень когда-то слышал что некоторые болезни могут мешать друг другу. А ведь оборотничество тоже в чем-то похоже на заразную болезнь. Но постепенно зараза отступала.
Он взял ее руку, ногти на которой уже начали менять форму.
-Я не встречала никого, кого могла бы полюбить, –прошептала она, –и только ты вызываешь доверие. Наверное это потому, что вокруг все было так ужасно, а ты был единственным защитником, но я начинаю понимать, что люблю тебя.
Оборотен молча слушал.
-Наверное это ужасно, испытывать влечение к чудовищу, но я действительно… Как верующая я должна была бы считать это чувство постыдным богопротивным грехом, за который нет прощения. Но теперь я так не думаю, хоть и боюсь…
-В этом сейчас нет ничего плохого и постыдного. Ты становишься такой как я.
-Когда я стану оборотницей, я хочу стать твоей женой, если у вас бывают жены. Если мы останемся в живых…
-Вы моя семья, –произнес вервольф, обнимая ее. –Другой семьи у меня нет.
Вместо ответа вервольф обнял ее.
-Так зачем же ждать, ведь мы можем не дожить до освобождения, –произнесла она, –У меня еще не было ни одного мужчины.
Гаурдол, после прогулок по развалинам, привел еще одну выжившую. Это была бывшая служанка, ставшая жертвой Торквина, и зараженная им. Она никому не рассказала, что с ней сделал инквизитор, а когда начала меняться, спряталась в подвале.
Лицо ее покрытое коротеньким черным мехом, удлиннилось, более похожее на морду волчицы, пасть украшали белые клыки. Несмотря на внешний вид, она была на редкость запуганным существом. Оборотню, пришлось остановить превращенную силой, поскольку теперь он боялась всех. И людей и вервольфов.
Так, убеждая и успокаивая, он увел ее из руин. С тех пор новая оборотица жила вместе с остальными погорельцами, мечтающими вырваться из блокады.
Слышала она и обсуждения способов побега.
-Я могу рассказать про еще один путь из города. –Робко вмешалась бывшая служанка в их разговор. –Есть большой колодец около бывших конюшен. Его строил мой прадед. Вода в этот колодец поступает из реки. Там под землей затопленный туннель…
-Значит через него можно выплыть в реку?
-Да. Но нужно долго не дышать и хорошо плавать. Но никто еще такого не делал.
-Я попытаюсь слазить в этот колодец.
Волколак нырнул в ледяную воду. За ногу он привязал веревочку, чтобы в крайнем случае его потянули назад за нее.
Вода была слишком холода. Даже для него. Он торопился, чтобы не замерзнуть прежде чем найдет путь под водой. Туннель с закругленным кирпичным сводом он нашел нырнув во второй раз. Набрав побольше воздуха оборотень поплыл под самым потолком, на ощупь находя дорогу.
К его огрочению туннель оказался длиннее, чем он предполагал. Но впереди волколоак видел слабый свет. Это был выход под водой.
К этому времени все тело его уже готова была свести судорога от холода. Выполыв из круглого отверстия он взмыл вверх. Но всплыть не смог, наткнувшись на гладкий слой льда над собой, через который сверху проникал рассеяный свет. Вервольфа прижав к ледяному потолку неспеша потянуло течением унося от темного входа в туннель. Пробить лед снизу он не мог. В такое время года поль льду не только человек но и лошадь пройдет.
Гаурдол понял, что пока он не задохнулся, надо возвращаться через колодец. Если бы он не был оборотнем то вернуться наверное бы уже не смог. Это потребовало нечеловеческой выносливости и упорства.
Вылезать из колодца ему уже помогали. Вервольф понял, что даже если он сам сможет бежать из города через колодец, то другим это может оказаться не под силу. Особенно детям, которые могут не выдержать путешествие через ледяную воду.
В ближайшее время войска всеравно не войдут в город, боясь эпидемии. Возможно удасться протянуть до весны, когда лед на реке растает. Но вода еще долго будет холодной. Лед не главная беда. Его можно попытаться пробить изнутри ломом, если нырять несколько раз.
Но на берегах реки их бегство смогут заметить солдаты. И тогда не спастись. Беглецов растреляют из арбалетов.
Оставалось только ждать.
Замок барона Сиборга находился в глубине труднопроходимых лесов. Эти места лежали вне торговых путей, но было такое впечатление, что хозяин сих глухих мест не тяготиться уединением, а наоборот стремиться к безлюдности.
Несколько небольших поселений, что снабжали округу и замок продовольствием, вели натуральное хозяйство, почти не нуждаясь в торговле. Новые люди появлялись здесь редко, а местное необщительное население, в большинстве своем было верно барону, который управлял владениями уже сорок лет.
Серые башни замка хранили немало тайн, особенно потому, что барон был на редкость малообщительным, а в большую часть замка почти никого не пускали. Но это никого не удивляло, потому, что все привыкли.
Один из постоянных обитателей замка в это время поднимался наверх по винтовой лестнице, ведущей в главную башню. Он был двуногим вервольфом, находящимся в полупревращенной форме. Голова, несмотря на некоторые особенности, почти не отличалось от волчьей, остальное тело несмотря на человеческую осанку покрыто недлинной шерстью. Волколак носил только плащ и под ним больше никакой одежды. Плащ легко можно было сбросить, если вдруг придеться срочно преобразиться. В другой одежде превращающийся может запутаться. На шее на цепочке висел маленький круглый амулет. Этот предмет, позволял оборотню силой мысли контролировать свой облик и не зависеть от полнолуния или эмоций.
Наверху в кабинете его ждал, сидя за письменным столом, господин Сиборг. На столешнице лежали стопки листов, хрустальный шар на подставке. Рядом на полке, до которой можно было дотянуться не вставая, стояли тома старых книг и свитки в специальных футлярах.
На шее барона висел такой же амулет как на оборотне. Но барон предпочитал не превращаться, рассчитывая на сталь меча, который острее чем когти, и на доспехи, плетение колец и пластины которых защищают лучше, чем живая шкура. Живучесть и выносливость оборотня у него и так были.
Когда-то давно Сиборг выследил в лесу оборотня специально для того, чтобы вервольф его укусил. Вместе с укусом барон получал несвойственные человеку способности, но при этом Сиборг, в отличие от остальных оборотней, имел знания, которые позволяли ему контролировать свое состояние.
Много времени прошло с тех пор…
Барону исполнилось уже семьдесят лет, но он избавлен был от старения. Седина его волос появилась под действием алхимического состава, которым Сиборг пользовался, чтобы скрыть молодость не свойственную обычно его возрасту.
-Я получил письмо, о событиях, которые происходят сейчас в Вальдбурге. Если верить доносу, там случилось нечто неслыханное. После ужасной резни, которую учинил один из превратившихся, оборотнями стали несколько десятков человек сразу. Это что-то вроде массовой эпидемии. За последние столетия такого не наблюдалось. Инквизиция заперла всех в городе. В правительстве все были так напуганы, что ввели войска с безумным приказом вырезать все население.
-Всех?! –ужаснулся вервольф.
-События вышли у них из-под контроля. Зараженных было слишком много и они не знали точно, кто укушен, а кто нет. Но войска не смогли войти из-за эпидемии, которая началась в городе.
Верволф посмотрел через высокое окно, сделанное из множества тускловатых пластин стекла, на заснеженную поляну и лес на холмах.
-Я хочу отправиться туда. Может быть кому-то удасться спасти.
-Нет. Дороги будут проверяться. Тебя остановят прежде, чем доберешься до осажденного города. Достаточно им тебя проверить и тебя обнаружат, даже если будешь полностью в человеческом облике. Лучше я пошлю человека.
-Я могу превратиться полностью и путешествовать не по дорогам. Отправлюсь через лес.
-Но вблизи города войска и опасно.
-Там эпидемия и человек не выдержит этой заразы.
-Я дам ему лекарство. Эта болезнь нам известна. Средство против нее мной найдено.
-Но я всеравно буду сопровождать того человека.
-Хорошо, –согласился барон, –но не попадайся войскам. Не выходи из леса. Не приближайся к осажденному городу.
Зима близилась к завершению и на фоне тающего снега чернели руины сгоревших домов. Отряды, сторожившие зачумленный город, не знали есть ли там кто живой. Возможно все люди умерли, но кардинал настаивал, присылая письма из столицы, что в городе могут скрываться выжившие оборотни, на которых болезнь могла не подействовать. Поэтому охрану с города приказано было не снимать.
Да и болезнь из этого кладбища, где трупы лежали прямо на улицах, выпускать было нельзя. Кто-то из мародеров, понадеявшись, что эпидемия закончилась, мог полезть в город, чтобы разграбить уцелевшие дома, где остались вещи. Вместе с ними оттуда эти дураки могли принестии заразу. Поэтому посты ни подпускали никого к городским стенам.
Но весна принесет с собой тепло. Множество непохороненых трупов на улицах и в домах начнут гнить.
Генерал, наблюдая за безжизненными развалинами иногда видел слабый дымок. Это наводило на мысль, что там еще есть кто-то живой.
Какая-то мысль смутно беспокоила командующего осадой. Он смотрел на ворону, севшую на кучку отбросов, накопившуюся около лагеря войск и лениво ковыряющую обглоданную кость среди обьедков.
Вороны. В развалины слетиться очень много ворон, привлеченных трупами. Они будут питаться мертветчиной. Никто не помешает птицам пререлетать через стены. Они могут садиться и на этой помойке, принося из города смертоносные миазмы. Конечно вороны не умирали от этой болезни, но могли распостранять ее. А здесь были бродячие псы, роясь в отбросах, передатут заразу дальше.
Генерал подозвал адьютанта.
-Передай приказ, чтобы скорее убрали помойку. Отбросы сбрасывайте в вырытые ямы. И пусть кто-нибудь гоняет ворон от лагеря.
Конечно командующий понимал, что проявляет излишнюю осторожность. Но так ему будет спокойнее.
Генерал принял от прибывшего гонца закругленный футляр со свитком, запечатанный оттиском с королевским гербом. Читая письмо генерал мрачнел.
-В столице приказывают увести большую часть войск от города. Армия нужна в другом месте. Во время войны мы не можем позволить себе держать столько солдат около пустого города.
-Но кто же останется охранять этот несчастный город? –спросил офицер, стоящий рядом.
-Для охраны оставим одну роту. Под твоим командованием, капитан.
-Вы полагаете, что двух сотен солдат будет достаточно?
-У меня приказ.
Торквин тем временем продолжал бродить по вымершему городу. Ему было скушно, но он нашел себе занятие. Бывший инквизитор обыскивал трупы и дома, откуда не успели бежать заболевшие, собирая золото. Кольца и монеты, накапливались в тяжелом мешочке. Заразы Торквин не боялся, на практике усвоив, что на него она не действует.
Мародертвом он занялся от безделья, но инквизитор понимал, что золото всегда пригодиться.
Весна в этих местах натупала долго и мучительно. В течении двух месяцев оттепели могли сменяться морозами. А яркое солце днем и поддаявший на крышах снег, еще не означал, что ночью не вернеться холод.
Посланник барона Сиборга ехал в одиночестве на лошади по заснеженной дороге, на которой протянулись следы саней. Вечером на привале к нему из лесу выходил весьма крупный волк, которые сопровождал человека не показываясь без особой причины.
В этот день всадник неспеша нагнал несколько телег, которые двигались неспеша в том же направлении.
-Не боишься ехать один, путник? –спросили его сопровождавшие телеги охранники.
-Чего мне бояться? Иль разбойники на дороге снова появились?
-Ну, с разбойниками тоже можно случайно встретиться. Но в лесу может оказаться оборотень. Если едешь один, то ты для него легкая добыча.
Посланник барона конечно не имел оснований бояться своего знакомого оборотня, напротив присутствие огромного волка поблизости придавало путешественнику уверенности. Но сделал вид, что не против присоединиться к каравану.
Путники всегда старались ездить не по одному, двигаясь вместе, ели путь пролегал в одном направлении. Так считалось безопаснее, потому, что одиночка мог стать добычей любой мелкой шайки грабителей.
С этого дня посланник барона Сиборга ехал рядом с телегами, останавливаясь вместе с возчиками на привал.
Он быстро выяснил, что это обоз, везущий продовольствие для армии осаждающей зачумленный город.
-А почему так мало еды вы им везете? Будет еще обоз?
-Нет, около города осталась всего одна рота, –ответили посланцу барона.
Посланник Сиборга понял, что это тот долгожданный шанс, которым можно воспользоваться. То, что он все эти дни, а особенно ночи был рядом с продуктами, которые везли армии, давало ему возможность.
Посланник барона сунул руку под одежду, где в мешочке хранился порошок, который на всякий случай выдал ему Сиборг, вместе с некоторыми другими зельями. Это средство было весьма сильным и даже в разбавленом виде должно подействовать.
Однажды, когда обоз уже должен был подходить к окрестностям города, возчики заметили, что их одинокий попутчик изчез. Это означало, что он смог подсыпать порошок из концентрированого экстракта грибов в пищу, которую везли солдатам.
А ночью, кто-то скользя словно бледная тень прячась даже от лунного света, подкрался к часовым, которым положено было следить за городскими стенами. Они ожидали нападения со стороны вымершего города, а не из-за собственной спины. Один за другим они потеряли сознание, когда оборотень схватив за шею слегка придушил и оттащил в сторону сначала одного, а затем и второго.
Одной роты было явно не достаточно для круглосуточной охраны города. Именно поэтому оборотень, посланный бароном смог незамеченным перелезть через стену, прячась в тени, которую отбрасывала крепостная башня.
Вот он и в городе. Теперь найти уцелевших.
Чтобы удобнее было перелезать через стену, оборотень принял двуногую форму, хотя у него оставалась волчья голова, шерсть и когти, которыми удобно было цепляться за щели в каменной кладке. Амулет Луны на шее помогал ему менять форму по своему усмотрению не затрачивая времени и эмоций.
Вервольф посланный бароном не знал кого встретит первым, поэтому постарался красться незаметно. Сначала он выяснит, кто остался в городе.
Несмотря на то, что волколак считал себя воином, обилие трупов на улицах и следы кошмарной трагедии потрясли его. За всю свою жизнь он не видел ничего подобного.
Недалеко от центра, куда его привлек слабый дымок, поднимающиийся над зданиями, он заметил девушку, за которой начал следить. Неужели здесь остались живые люди или она уже укушеная поэтому и выжила. Надо было ее спросит, кто еще здесь остался.
Оборотень спрынул с обломанной стены, преградив ей дорогу. Она отшатнулась и попятилась.
-Подожди, –негромко попросил он, –мне надо тебя спросить. Я тебя не трону. Тебе нечего бояться, потому что ты и сама уже начала меняться. Это мне заметно. Тебя уже наверное кто-то укусил.
-Я знаю, что тоже становлюсь оборотнем, –сказала она.
-Тогда тебе незачем меня опасаться.
-Я боюсь тебя не потому, что ты оборотень.
-А почему? –удивился он.
-Потому, что ты можешь быть тем самым убийцей и насильником. А вообще я очень хорошо отношусь к одному оборотню.
-Я не знаю, что здесь произошло и даже не знаю о каком убийце речь, –еще больше удивился посланник. –Скажи, ведь тебя кто-то укусил? Ты говоришь, что есть оборотень к которому ты хорошо относишься, значит у тебя есть знакомые? Отведи меня к ним.
-Я заразилась добровольно, –сказала она.
Обротень пошел за ней. Он немного смущался, когда разговаривал с ней, потому, что когда в форме волка бежал через лес, не имел на себе одежды. А в двуногом виде, совсем без одежды рядом с девушкой чувствовал себя неловко, несмотря на мех.
Они прошли в полусгоревшее здание муниципалитета, где встретились с Гаурдолом.
-Я проник в город извне.
-Откуда мы знаем, что ты говоришь правду? Может быть ты и есть убийца, –сказала она.
-Это не он, –вышла из-за ее спины бывшая служанка, –у него глаза другого цвета, –пояснила она, осматривая посланника барона. У этого вервольфа были глаза редкого светло синего цвета, не такие как у превращенного инквизитора.
-Как ты мог проникнуть через блокаду вокруг стен? –поинтересовался недоверчиво Гаурдол. –Неужели в окружающем мире происходит то же самое, что было здесь?
-Нет. Меня послали издалека, чтобы выяснить, что здесь происходит. И не только выяснить…
-Для чего же еще?
-Если будет возможность, я должен был вывести вас в те места, где вы сможете споойно жить.
Гаурдол шевельнул ухом, не поверив тому, что слышит.
-Разве есть земли, где нас не будут пытаться убить?
-Я укажу вам догрогу во владения барона Сиборга, который оказывает тайное покровительство оборотням, –произнес вервольф. –Там в лесах около замка сейчас проживает примерно две дюжины превращенных.
-Но как мы выберемся из города? Он еще охраняеться.
-Сегодня днем в военный лагерь ввезли обоз с едой. Агент барона смог подсыпать специальный порошок вызывающий бред и длительный сон. В самое ближайшее время большая часть солдат будет выведена из строя. Рота станет не в состоянии сторожить город. Мы сможем прорваться.
Как и предполагалось, дня через два многие солдаты уже не могли подняться на ноги. Большинство валялось в бреду. Остальные не знали, что происходит, а поскольку другой пищи в лагере не было, продолжали есть пищу со снотворным.
Однако произошло то, чего не предвидел посланник барона. Солдаты приняли отравление за симптомы какой-то болезни. А поскольку рядом был вымерший от эпидемии город то появился вполне закономерный слух, что в лагере началась эпидемия. Поэтому те, кто еще мог подняться, начали дезертировать. Солдаты бежали и возможно сплетни о вновь начавшейся болезни начнут распространяться по дороге.
Поэтому оборотню с новой семьей и другим превращенным удалось покинуть город даже проше, чем планировалось. Они обошли лагерь стороной и поскольку никаких постов уже не было, смогли уйти в лес.
Продвигаясь осторожно, бредя малоизвестными тропинками через лес, останавливаясь в потаенных укрывищах спрятанных в чащобе, ущелевшие начали путь к владениям барона Сиборга.
Торквину тоже удалось бежать из города. Но оказавшись на свободе он снова принялся за убийства и насилие, разоряя близлежащие деревни. Но на этот раз удача не способствовала ему долго.
По лесной дороге на телеге в сопроводжении вооруженных всадников везли тесную железную клетку. В ней был единственный узник, которого везли для суда и казни.
Обротень с полуопаленной шерстью скорчился в ней, бессильно скрипя зубами. Ночью он выл от тоски и ненависти.
От мороза металл клетки обледенел и прикосновение к нему липко обжигало холодом. Узник не был защищен от порывов ледяного ветра и живым он оставался только благодаря живучести вервольфа и потому, что изо всех сил старался не превращаться в человеческую форму.
Обожженный оборотень видел, что толстые железные прутья клетки со всех сторон покрыты сажей. Он понимал, что это означает. Его сожгут прямо в клетке как особо опасного преступника. Она вся целиком была железной, а сверху был крюк, чтобы подвешивать клетку за цепь над огнем.
Он был уже не первой жертвой сожженной в подобной клетке и сам видел как происходит подобная казнь. Но сначала его будут некоторое время показывать в клетке толпе в тех поселках и городах, через которые они будут проезжать. Люди будут кидать в него огрызки и комья грязи. А стражники тыкать сквозь пруться раскаленной кочергой, чтобы он выл тщетно пытаясь увернуться в этой тесной ловушке.
Наконец настанет время казни. Клетку вместе с оборотнем подвесят над костром и толпа будет наблюдать как он мечется в ней, корчась от пламени начавшего лизать его шкуру.
Прикосновение обжигающ-холодного железа к тем местам, где была опалена шерсть, уже казалось ему прикосновением огня.
А ночью он видел луну. Она убывала, становясь с каждой ночью все ущербнее, словно отсчитывая медленно текущее время приближения конца, когда небо станет совсем мрачным, его самого тоже поглотит тьма.
………………………..
14 февраля. – 24 февраля 2004.(с)Таурон
Сайт управляется системой
uCoz